Новости

Выдающийся парфюмер, талантливый предприниматель, гениальный маркетолог и русский француз Генрих Брокар вошел в историю еще и как неистовый собиратель искусства.

Его коллекция, хоть и не имела яркого лица (по мнению многих современников и экспертов), имела, тем не менее, гигантский размах, а позже – огромное значение для формирования фондов ГМИИ. Брокар для нас сегодня – классический пример нового типа коллекционера, что зародился после реформы 1861 года. Но обо всем по порядку.

Кто такой этот Брокар

Генрих Брокар – урожденный француз, потомственный парфюмер. Отец – Атанас Брокар создал успешный бизнес сначала во Франции, затем за океаном, в США. И, несмотря на прекрасные перспективы и возможности Нового света, затосковал, и снова перебрался во Францию, оставив американское предприятие на попечение своим детям. Но и те вскоре покинули континент.

Генрих Брокар по совету дальновидного родителя отправился в Россию строить свою империю: после глобальных реформ 1861 года наша страна казалась иностранцам весьма привлекательным местом для ведения коммерческих дел. Итак, француз Брокар – младший переехал в Россию, принял новое имя Андрея Афанасьевича и в 1864 году, в возрасте двадцати восьми лет, учредил собственную мыловаренную фабрику в Теплом переулке в Москве. Фабрика, конечно, громко сказано для предприятия, где трудилось три человека. Но начало было весьма уверенным.

К тому моменту Брокар уже успешно проявил себя в наемной работе и разработал технологию производства концентрированных духов. Это было инновацией для России, где не существовало на тот момент ни одного местного предприятия: все ароматные принадлежности поставляли исключительно соотечественники французы. Поэтому, несмотря на собственное французское происхождение, московский фабрикант Брокар столкнулся с волной недоверия и критики.

Гений Брокар

Мы уже упомянули о гениальности нашего героя, теперь объяснимся по пунктам.

1.   Итак, Генрих Брокар стал первым, кто предложил косметическую продукцию для бедных слоев населения. Мыло за одну копейку? Легко! Новая аудитория, бывшие крепостные, восхваляла душистое мыло, которое в их примитивном быту заменило золу. «Народное мыло» стало настоящим хитом, ведь стоило оно в 30 раз дешевле аналогов у конкурентов. Стремление француза занять весь российский рынок вызывало недоумение и снисходительную ухмылку у конкурентов.
2.   Доступная косметика дарила не только чистоту и приятный запах, но и обучала. Гениальный ход – выпускать детское мыло с буквами алфавита. Полезно во всех отношениях. Немало малышей выросло на «Азбуке Брокара».
3.   Более изысканная аудитория довольно быстро оценила тонкие цветочные ароматы, и Москва наполнилась запахами розы и сирени.
4.   Поставив на поток производство мыла, Брокар завоевал любовь москвичек первоклассными помадами и пудрами.
5.   Дольше всего не покорялась Брокару парфюмерная высота. Изнеженная французскими пузырьками состоятельная публика долго сопротивлялась отечественному производителю. На что только не шел парфюмер. Фонтан, наполненный одеколоном «Цветочный» на художественно-промышленной выставке? Пожалуйста. Одеколон этот, к слову, выпускается и сейчас, а его рецепт — уникален. Восковые цветы с живым ароматом для Эдинбургского двора? Не проблема.
6.   Брокар задолго предвосхитил тренды современного рынка, выпустив подарочный набор из 10ти косметических миниатюр по цене равной рублю. Москвички буквально сходили с ума от этой прелести.
7.   Упаковка стала для производителя важнейшим элементом, как бы мы сказали на современный манер, идентичности бренда. В этой прикладной сфере фантазия и художественное видение Брокара проявлялись во всю мощь. Прекрасные иллюстрации на футлярах и изящные сосуды для духов, эскизы к которым создавал сам парфюмер (а изготовлением занимался завод братьев Грибовых), пленили покупателей.
8.   Считалось, что жена Генриха Брокара, дочь бельгийца Томаса Равэ Шарлотта Андреевна, принимала весьма деятельное участие в управлении делами мужа. Например, она обожала русскую поэзию, и в коробочки вкладывались стихи русских классиков. Или, скажем, изящная вышивка, которая дополняла некоторые дамские продукты – тоже ее идея. Она тонко чувствовала потребности женской аудитории, чутко наблюдала за реакцией клиентов. Доподлинно известно, что именно ей принадлежала идея выпуска народной продукции.
9.   Международный успех Брокару принес триумф на парижской Всемирной выставке 1889 года, где впервые экспонировались духи «Персидская сирень». Спустя год золотые медали были завоеваны на выставках в Брюсселе и Мадриде, а в 1893 году – в Чикаго. Апофеозом же стала Всемирная выставка 1900 года, где продукция «Товарищества Брокар и Ко» получила высшую награду Гран-при. К тому времени компания уже являлась официальным поставщиком российского императорского дома, двора герцогини Эдинбургской, испанского королевского двора.
10.   Но, главное, Брокар никогда не останавливался в поисках новых рецептов и продуктов. Он неустанно трудился над созданиями нового мыла и духов. В 1872 году парфюмер учредил собственный торговый дом, а спустя два десятилетия, дабы расширить производство, перевел его в разряд товарищества под названием «Товарищество парфюмерного производства Брокар и компания». Но даже став монополистом и по совместительству миллионером, он ни на секунду не переставал изобретать, экспериментировать, внедрять, пробовать новое.

Фигура Брокара – предпринимателя – это образец для подражания даже в реалиях XXI века. Историю его предприятия можно изучать буквально как учебник, черпая ценные советы и идеи. Материальное благосостояние подарило Генриху Брокару ту самую свободу, чтобы начать собирать искусство.

Метод собирателя или его отсутствие?

Брокар – коллекционер – тип весьма занимательный. Его манера собирать искусство (и далеко не только) уникальна, с одной стороны, и совершенно типична – с другой. В России он стал промежуточным звеном между коллекционерами старой и новой формации (когда потомственные коллекционеры-дворяне стали сменяться коллекционерами-промышленниками и разношерстной интеллигенцией). Потомственная аристократия болезненно переживала отмену крепостного права, и, начав стремительно беднеть, избавлялась от содержимого своих родовых имений. Ведь, как выяснилось, без крепостных иметь аршины земли невыгодно, а для семьи достаточно и одной усадьбы. Вещи там все были сплошь и рядом прекрасные, высококлассные. Рынок был наполнен, а Генрих Брокар – богат.

По образу и подобию французских коллег, Брокар собирал универсальный музей. Его коллекция была четко поделена на разделы и имела широчайший охват как по времени, так по географии, видам и жанрам искусства. Ни в коем случае собрание не претендовало на всеохватность, а ее хозяин собирал, как мог и как умел. Отсутствие систематических знаний, компенсировалось увлеченностью и страстью.

Брокара часто обвиняли в дилетантизме, отсутствии вкуса и… чрезмерном богатстве. Его коллекцию называли поверхностной, ведь у нее не было определенного фокуса. Брокар покупал фарфор и майолику, стекло и серебро, бронзу и мебель, оружие и древнерусскую икону, и, конечно, живопись и графику. Одно точно – собрание тяготело к эклектичности, столь популярной в то время, а практически неограниченные финансовые возможности сделали Генриха Афанасьевича любимцем московских салонов, блошиных рынков, завсегдатаем Сухаревки, и всех тех мест, где обитались коллекционеры. Одним из первых Брокар распробовал участие в европейских аукционах, откуда возвращался в Москву с шикарными покупками.

Неуемная жажда приобретения позволила благородному французу сформировать одну из самых многочисленных коллекций в России. За два десятилетия, начиная с 1872 года, Брокар собрал более пяти тысяч предметов старины и искусства. Нет информации о том, чтобы коллекционер постоянно работал с консультантами, однако первое и самое свое удачное приобретение он совершил благодаря бельгийцу Маттиасу: небольшое собрание высокопробных работ фламандцев, в составе которого оказались безусловные шедевры. В дальнейшем это станет его привычкой – покупать искусство готовыми коллекциями, а не по отдельности.

С вещами Брокар расставался легко, и, если просили, продавал, да еще и существенно дешевле, чем когда-то покупал. Что-то мог обменять. И таким своим поведением вызывал недоумение у коллег коллекционеров.

Универсальная коллекция Брокара

Схематично опишем, что же было в знаменитой коллекции Генриха Брокара?

1.   Ядром коллекции, несомненно, была картинная галерея, состоявшая из живописи ведущих европейских школ XV-XVIII веков: французской, фламандской, голландской, австрийской, немецкой, итальянской, швейцарской, испанской и даже английской. Французы были представлены наиболее полно – более 300 работ, среди которых, увы, пристального внимания заслуживали не более десятка. Фламандцев было также немало – более 200 картин, за которыми Брокар ездил в Европу (в то время школа особенно высоко ценилась), привозя великолепные марины, охотников на привале и другие классические сюжеты. Итальянский раздел представлял наибольший интерес, поскольку здесь большая часть произведений была атрибутирована и включала несколько несомненных шедевров (работы Бернардо Строцци и Гаспара Траверси).
2.   Русская живопись не сильно увлекала коллекционера, современных авторов он покупал либо из желания поддержать молодые таланты, либо как русскую экзотику. Совершенно проходные фамилии соседствовали с более известными (так, у Брокара были картины Алексея Боголюбова). Но ни целостности, ни масштаба в этом разделе не наблюдалось. Больше русских Брокар любил иностранных мастеров, работавших в России (Жан Луи Вуаль, Шарль Митуар).
3.   Русская графика – это более 1000 листов, преимущественно россики – «обрусевших» иностранцев.
4.   Особняком стояла портретная галерея, как в лучших традициях европейских коллекций, где обязательно присутствовала галерея предков. У Брокара же это был зал королевских портретов, а также портретов знаменитых особ разных времен и народов. Так, после национализации коллекции в фонды ГМИИ им. А.С. Пушкина попали «Портрет священника» Друэ, «Женский портрет» Корнеля де Лиона и «Портрет дворянина» Никола Ларжильера.
5.   Научная коллекция – важная часть универсального собрания, где находились археологические артефакты, слепки, нумизматика. Брокар одним из первых начал собирать древнерусскую икону, отдавая предпочтение строгановской школе, а также церковную атрибутику.
6.   Масштабное собрание декоративно-прикладного искусства (более 1200 предметов) наиболее сложно реконструировать, поскольку документов о нем сохранилось катастрофически мало. Доподлинно известно, что Брокар увлекался фарфором, в основном французским, конечно. А вот стекло, учитывая, что он собственноручно разрабатывал дизайн склянок для парфюмерной продукции, интересовало его не так сильно. Также в собрании были представлены предметы мебели и быта, бронза, ткани, майолика, стекло, осветительные приборы.

Что не так с коллекцией Брокара

По справедливому замечанию историка собирательства Константина Акиньшина универсальное собрание занимает промежуточное положение между научной и любительской коллекцией. И в зависимости от отношения ее владельца может стать фиксацией его эстетических пристрастий, а может составить уникальный материал для научной работы. Коллекция Брокара так и осталась где-то посередине, что не помешало ей стать важной вехой в истории русского частного коллекционирования.

В отличие от русских современников, коллекционирование для Брокара не стало уходом от реальности, альтернативой ненавистной работе или той сладостной отдушиной, что даровала жизни вкус и цвет. Парфюмерное производство занимало предпринимателя целиком и полностью. А собирательство было азартным хобби, на которое время тратилось по остаточному принципу. Именно этим обусловлена некоторая бессистемность собрания, обилие анонимных работ без атрибуций, отсутствие документальных подтверждений перемещения предметов, их происхождения. А если глобально, при изрядном дефиците времени Брокар не считал нужным заниматься систематизацией и изучением своего детища. И в этом основная проблема коллекции.

Еще один момент, который выделяет собрание Брокара, это, так сказать, отсутствие лица, узнаваемости, почерка коллекционера. Если собрания Щукина, Морозова, Остроухова и других легко идентифицируются даже сейчас: мы точно можем сказать, что покупал каждый из них, а чего никогда бы не взял даже в руки, то определить предметы из собрания Брокара невозможно. Отсутствие четкого фокуса, интереса к современной русской живописи, которую многие собирали в последние десятилетия XIX века, а также определенная загадочность в силу отсутствия достаточной документации делают эту коллекцию будто фантомной.

Музей Брокара

К 1890-м Генрих Брокар решил регулярно экспонировать свою коллекцию в публичном месте. Помимо того, что ни одно жилое помещение не способно уже было вмещать такое количество вещей, в данном решении превалировало желание разделить удовольствие от созерцания накопленного, то есть подарить зрителю особый эстетический опыт.

Выбор места стал очередным, талантливо рассчитанным маркетинговым ходом. В 1891 году в Москве завершилось строительство первого торгового пассажа – Верхних торговых рядов, самого фешенебельного места, где размещались магазины престижных российских фирм. Здесь же находились отделения банков, почта, мастерские, парикмахерские и салоны – всего более 320-ти организаций. На третьем этаже, с отдельным входом с Красной площади, располагались залы, предназначенные для выставок. В марте открылась первая выставка собрания Генриха Брокара, положившая начало регулярным вернисажам, проходившим почти 10 лет.

В то время Москва не могла похвастаться обилием открытых музеев и галерей. Как мы знаем, первые частные галереи музейного типа начали появляться в конце 1900-х, в Первопрестольной на тот момент функционировала Третьяковская галерея, были открыты залы Румянцевского музея, также несколько раз в неделю гостей принимали частные музеи И.Е. Цветкова, Д.П. Боткина, П.И. Щукина. Инициатива Генриха Брокара была воспринята московской публикой на ура, выставки пользовались огромной популярностью.

Средства, полученные от продажи билетов и сопутствующей продукции, направлялись промышленником на благие дела: часть предназначалась Строгановскому училищу, часть — Московскому библиографическому обществу, еще часть – Французской школе в Москве. По поводу развески и наполнения залов музея Брокар консультировался с директором Строгановского училища, Николаем Васильевичем Глобой.

В музее Брокара было 8 залов. В первом размещались многочисленные портреты, во втором, круглом зале, начиналась картинная галерея. Европейская живопись всех школ также занимала 4-5, 6-8 залы. 3 зал отводился под русские изделия: стекло и хрусталь частных заводов, графику, гербы дворянских родов, иконы и церковную утварь.

Залы с живописью трещали по швам. Модная шпалерная развеска позволяла вешать картины в 3-5 рядов. Акварели и гравюры размещались на специальных вертушках, а также в толстых папках. Самым эффектным образом выглядели залы с предметами декоративно-прикладного искусства, они выставлялись в дорогих стеклянных витринах. Произведения Севрской мануфактуры и Даготи соседствовали с берлинскими и саксонскими заводами; русский сектор был представлен частными заводами – Попова, Гарднера и другими. Возможно, где-то в залах располагались редкие французские панно и дорогостоящие гобелены, оружие, канделябры, часы, предметы мебели и художественная бронза. Опять же, отсутствие документов учета музейной коллекции, не позволяет достоверно воссоздать ее облик.

В прессе регулярно появлялись восторженные отзывы, где Брокара хвалили за прекрасный вкус и умение преподнести свою коллекцию. Музей в Верхних торговых рядах быстро стал культовым местом, куда ходить было познавательно и престижно, по размаху и значению его ставили в один ряд с Эрмитажем и Третьяковской галереей.

Коллекция всегда оставалась собственностью Брокара, он никогда не изъявлял желания пожертвовать ее музею или подарить городу, экспозиция постоянно обновлялась и улучшалась. В 1900 году, вместе со смертью хозяина закончилась и история Брокаровского музея.

Что было потом

В том, что касалось искусства, Генрих Брокар был самоучкой. Тем не менее, он сумел собрать одну из самых ценных коллекций в Москве. После национализации собрания картины русских художников отправились в Третьяковскую галерею, лучшие полотна западноевропейских мастеров и графика перебрались в Музей изящных искусств. Иконы, вышивка, бронза, мебель, гобелены (около 4000 предметов) влились в Государственный музейный фонд, где бесследно растворились в отсутствии четких атрибуций и документов, за которыми, как мы уже писали, Генрих Брокар не следил вовсе. Часть вещей сегодня можно найти в залах ГМИИ им А.С. Пушкина.