Новости

Усадьба Абрамцево, имение Саввы Мамонтова, в последние три десятилетия XIX века стала художественной колонией дачного типа, колыбелью декоративно-прикладного искусства и живописи эпохи модерна.

Именно здесь рождалось новое из хорошо забытого старого под нежным покровительством Саввы Ивановича и его жены Елены Григорьевны.

Промышленник и меценат был страстно увлечен всеми искусствами, глубоко чувствовал и понимал их. Он издавал альбомы с рисунками абрамцевских художников, финансировал журнал «Мир искусства», режиссировал спектакли, увлекался фотографией, и, казалось, жил, дышал одним искусством, ради него работал и зарабатывал.

С целью возрождения художественных народных промыслов члены кружка организовали мастерские: столярно-резчицкую (ее в 1885 году возглавила Елена Поленова) и керамическую. Художники создавали предметы мебели и домашней утвари, мелкой пластики и майоликовой посуды, изразцы и панно, собирали образцы материального и нематериального наследия, сложившиеся затем в богатейшую коллекцию. Живопись, формировавшаяся в атмосфере творческого единения, понимания и принятия, стала мостиком между изживающим себя академизмом и совершенно новым искусством XX века. Подробнее поговорим об основных направлениях работы и достижениях Мамонтовского кружка.

Живопись

Русским Барбизоном часто называли художников Абрамцевского кружка. Общего, в целом, немного, но с точки зрения значимости обоих явлений, пожалуй, да, сравнение уместное. Какие громкие имена творили в Абрамцеве: Александр Алексеевич Киселев, великолепный педагог и мастер, Исаак Ильич Левитан, Илья Ефимович Репин, Михаил Васильевич Нестеров, Василий Дмитриевич Поленов, Илья Семенович Остроухов, Валентин Александрович Серов, Константин Алексеевич Коровин, Михаил Александрович Врубель и, конечно, главные женщины русского модерна – Елена Дмитриевна Поленова и Мария Васильевна Якунчикова.

Революционным прорывом для них, художников-станковистов, стало обращение к внестанковым областям искусства – качественно новое явление в художественной жизни того времени. Живопись участников внутри коллектива менялась, каждый из них проживал свой собственный творческий генезис, равно как и внутри содружества, в результате совместной практики и взаимного влияния, возникали общие тенденции, ставшие основой нового искусства.

Что нового привнесли в живопись Абрамцевские мастера?

•       Интимное. Пейзажная живопись особенно, да и вся живопись вообще, теперь отражает личные связи художника и предмета. Глубинное взаимодействие с природой разворачивается уже без посредников в виде персонажей. Люди покидают полотна, от чего пейзажи звучат еще более духовно и эмоционально. Все это легко проследить в творчестве Василия Поленова начала 1880-х.
•       Театрализация. Благодаря увлеченности Саввы Мамонтова театром и оперой происходит настоящий прорыв в синтетическом взаимодействии искусств. Для создания декораций театральных и оперных постановок приглашаются лучшие художники своего времени. Живопись приобретает огромный масштаб, а декорациями становятся настоящие произведения искусства. Пленэрные формы живописи активно применяются художниками, трансформируются в условиях сцены, образуя декоративную систему нового типа.
•       Новые смыслы творчества. Мотив сам по себе, служивший раньше предметом главных поисков живописцев, в Абрамцеве утрачивает свою прежнюю ценность. Новое творческое кредо в 1883 году выразила Елена Поленова: «Не дай Бог никогда заботиться об интересности сюжетов для публики, да и вообще думать о публике во время работы, только тогда будешь достоин звания художника».
•       Живописные качества картины и эмоциональное восприятие художника выходят на первый план. В Абрамцеве развиваются новые свойства русской пейзажной живописи, которые впоследствии стали называть «правдой видения» и «настроением в пейзаже».
•       Зарождение импрессионистических форм живописи: попытка передать непосредственное впечатление, замершее движение, чувственную вспышку. Поэтому так часто Абрамцевцы отдают предпочтение этюдности. Ярче всего тенденция проявится в живописи Валентина Серова, самого молодого участника кружка, и в станковых и театральных работах Константина Коровина, в будущем главного русского импрессиониста.
•       Взаимопроникновение жанров, переосмысление значения пейзажа и пейзажных элементов, которые постепенно приобретают все большую эстетическую, эмоциональную и смысловую нагрузку.
•       Наступление пейзажа во все жанры. Решающую роль он начинает играть даже в портретах, становясь не только фоном, но и едва ли не основной составляющей в образном решении картин.
•       Новое прочтение усадебной живописи. В Абрамцеве все проникнуто лирической созерцательностью, радостью от солнечного дня, элегантной грустью – от осеннего увядания природы. Затем это настроение подхватят новые певцы русской усадьбы: С.Ю. Жуковский, мирискуссники, В.Э. Борисов-Мусатов, для которых эстетизация старины и пронзительная ностальгия по ускользающей (уже ушедшей) эпохе, станут одним из основных творческих мотивов.
•       Развитие сказочно-мифологического жанра и его слияние с пейзажем. Виктор Васнецов стал одним из флагманов этого направления, осознав тесные связи человеческих переживаний и состояний природы, сокрытые в фольклорных мотивах; он искусно ухватил нечто архетипическое, свойственное русскому человеку.
•       Именно здесь, в Абрамцеве формируется «историческое восприятие» национальной природы. Глубокое погружение в народный контекст, знакомство с былинным эпосом, выработало у участников кружка совершенно новую трактовку пейзажа, как «живописного эпоса».
•       Орнамент, декоративистика. Данное направление наиболее полно реализовалось в творчестве главных женщин русского модерна – Елены Поленовой и ее младшего товарища – Марии Якунчиковой. Тяготение к орнаментализации разделяли многие участники Абрамцевского кружка (Коровин, Врубель), но у Якунчиковой оно воплотилось в совершенно новой технике – панно на дереве. Вместо рисунка на них использовался выжженный глубокий и гибкий контур. Дерево затем покрывалось красочным слоем.

Живопись, зародившуюся в Абрамцево, сложно назвать школой; явление это, скорее, можно считать творческой лабораторией, давшей толчок для развития новых идей и художественных форм в живописи и во всем русском искусстве.

Столярно-резчицкая мастерская. Елена Поленова

Столярно-резчицкая мастерская Абрамцева появилась в самом начале 1880-х благодаря совместной работе и нежной дружбе Елены Дмитриевны Поленовой и хозяйки имения Елизаветы Григорьевны Мамонтовой. Изначально художники Абрамцевского кружка увлеклись собирательством предметов народного быта во время прогулок по окрестным деревням, затем – во время путешествий по России. Поленова и Мамонтова ездили в экспедиции по Ярославской, Владимирской и Ростовской губерниям, зарисовывали орнаменты, собирали народные сказания.

Елена Поленова возглавила столярно-резчицкую мастерскую в Абрамцеве в 1885 году. Здесь бесплатно обучали крестьян и их детей старинному ремеслу, давая профессию, в будущем способную их прокормить. Возрождение русского зодчества шло, таким образом, параллельно и у крестьян, и у художников-профессионалов.

Обучение было бесплатным и разносторонним, всем желающим преподавали столярное мастерство и художественную резьбу. По эскизам Е.Д. Поленовой и В.М. Васнецова создавали предметы мебели и домашней утвари, соединяя разные деревенские мотивы и стилизуя их в эстетике модерна. Именно Елена Дмитриевна, искавшая постоянно приемы эстетической трансформации натуры, ввела в обиход понятие «стилизация», ставшее одной из основ эстетики модерна. В одном из своих писем Владимиру Васильевичу Стасову она писала: «В нашем русском орнаменте мне удалось подметить одну черту, которую я не встречала у других народов, это пользование не одними геометрическими сочетаниями, всегда несколько суховатыми, но и более живыми мотивами, навеянными впечатлениями природы, т.е. стилизацией растений, животных, например, разработка листа, цветка, рыбы, птицы».

Художники создавали проекты полок, рам, столов, скамеек, стульев, шкафов. В конце 1885 года появился знаменитый шкаф с колонной, который имел огромный успех и пользовался большим спросом. Востребованность предметов и все возрастающая популярность кружка привела к тому, что изделия стали продавать, сперва здесь, в Абрамцеве, а затем в магазине в самом центре Москвы. За 8 лет активной работы Поленова разработала более сотни проектов предметов мебели, эскизы посуды, вышивки, обоев. Именно ее манера изображения, немного плоская и плавная, стала основой нового русского стиля.

Все предметы Абрамцевской мастерской изготавливались вручную. Ассортимент магазина потрясал. Продавалось все: и отдельные изделия (аптечки,
, полки, столы, кресла и т.д.), и полноценные гарнитуры, которыми зажиточные горожане с удовольствием обставляли свои квартиры. Мода на абрамцевскую мебель развернулась на полную катушку. По вкусу пришлось современное прочтение народного, а национальные мотивы начали плотно входить в обиход элит и даже двора.

Елена Дмитриевна лично контролировала все этапы производства, обучения и работы крестьян. Ее проекты всегда были продуманы до мелочей: от гвоздика и формы задвижки до материала, размера, цвета, формы всего изделия. Отучившись три года, выпускники возвращались обратно в деревни с личным набором инструментов, готовые сразу же приступить к работе уже у себя на местах.

Вклад Елены Поленовой в возрождение русского народного творчества сложно переоценить. Уже после ее смерти, в 1900 году, ее проекты экспонировались на Всемирной выставке в Париже. Она же изначально занималась оформлением Русского павильона, но внезапная кончина отменила все планы. Мария Якунчикова, нежный друг Елены Дмитриевны, с благодарностью приняла эстафету и завершила проект. Все работы Абрамцевских мастерских тогда завоевали международное признание. Дело Поленовой и Мамонтовой живо до сих пор, традиции мастерской продолжают жить в стенах Абрамцевского художественно-промышленного колледжа им. В.М. Васнецова.

Крестьянин Василий Ворнсков – один из самых известных выпускников мастерской Абрамцева, создавал резные шкатулки и полки, рамы для картин, шкафы, ковши, вазы, блюда, украшенные кудринскими узорами. Ворнсков снискал мировую славу, участвуя в выставках декоративно-прикладного искусства в Италии, Франции, США.

Гончарная мастерская. Триумфальный дуэт художника и технолога

В 1889 году Савва Иванович наконец реализовал давно созревшую идею организовать керамическую мастерскую. Мамонтов сам обожал лепить, у него от рождения был талант чувствовать материал и видеть форму, а широкая манера работы вызывала зависть у профессионалов. И если столярно-резчицкая мастерская была детищем женщин, то здесь его страсть развернулась на полную катушку. Художниками Абрамцева двигало не только желание наладить просветительско-воспитательную работу (ровно в том же формате, что и в столярно-резческой мастерской), но и возродить утраченные народные промыслы: ручное гончарное искусство и русскую майолику.

В декабре 1889 года в семью Мамонтовых входит Михаил Врубель. Человек тревожной натуры и сложного характера, он нашел долгожданный покой и сытый достаток в стенах дома на Садово-Спасской. Позднее стал посещать Абрамцево, где возвышенная и дружелюбная атмосфера создали все условия для революционного прорыва, который ему суждено было совершить. В одном из писем сестре Анне он писал: «Ты знаешь, что я всю эту зиму провел в Москве и теперь здесь же. Васнецов правду говорил, что я здесь найду и полезную для меня конкуренцию. Я действительно кое-что сделал чисто из побуждения “так как не дамся ж!”. И это хорошо. Я чувствую, что я окреп – т.е. многое платоническое приобрело плоть и кровь. Но мания, что непременно скажу что-то новое, не оставляет меня… Одно только для меня ясно, что поиски мои исключительно в области техники». Как же он был прав.

В керамике Врубель сумел воплотить назревшие творческие замыслы: монументальные пластические произведения были наполнены цветом и особенным ритмом. Погружаясь все глубже в работу с майоликой, знакомясь с ее эстетическими качествами, сравнимыми с драгоценными камнями, учась все лучше понимать пластические свойствами глины, поняв ее художественные возможности, Врубель все больше и чаще работает над керамическими проектами.

Однако, один лишь художественный замысел невозможен без технологической базы. Для налаживания работы мастерской из Костромы Савва Иванович пригласил молодого технолога Петра Ваулина. Он совершенно точно не был художником, но его энтузиазм, знания и азарт привели к созданию рецептов уникальных красочных покрытий и глазурей: тонкая пленка, с золотым, серебряным и бронзовым свечением придавала керамической поверхности фантастическое сияние.

Главным же достижением Ваулина считается возрождение технологии восстановительного обжига – технологического процесса, основанного на химической редукции, когда под воздействием высокой температуры и атмосферы в печи, оксиды, входящие в состав пигментов, превращаются в металлы. Именно этот процесс давал керамике потрясающий визуальный эффект – металлизацию, мерцание, радужный, переливчатый блеск. Благодаря тандему художника и технолога керамика стала не просто утилитарным ремеслом, а искусством высочайшей пробы.

Еще одной заслугой абрамцевских керамистов стало возникновение «майоликовых мозаик» — когда майолика создавалась не на просто плитке, а на модульных кусочках разной формы. Примечательно, что примерно такую же технику в то же время использовал в своей работе испанец Антонио Гауди.

Врубель был действительно универсальным художником, видевшим художественные возможности практически во всем. Из глины сначала делал скульптурные изразцы, затем – проекты печей и каминов, потом появилась великолепная голова львицы, ставшая на долгие годы символом абрамцевской гончарной мастерской (завода), позже – вазы, блюда, панно, скульптурные керамические работы.

В 1896 году Савва Мамонтов перевел производство майолики в Москву, приобретя участок под строительство. Итак, керамическая мастерская, созданная как эксперимент и шалость, разрослась до Гончарного завода «Абрамцево», продукция которого пользовалась огромным успехом. Помимо малых форм, здесь создавалась история современной Москвы – гигантское керамическое панно «Принцесса Греза», украшающее фасад гостиницы «Метрополь». Помимо него для внешнего декора здания было выполнено еще 23 майоликовых картины. Здесь были созданы панно для Ярославского вокзала и множество частных заказов.

Абрамцевская майолика вызывала восхищение и в России, и за рубежом. На все той же Всемирной выставке 1900 года в Париже Мамонтов как производитель майоликовой продукции получил золотую медаль. Михаил Врубель был также удостоен золотых наград и как художник за камин «Встреча Вольги с Микулой Селяниновичем», и как скульптор – за работы по оперным сюжетам. Абрамцевские изделия стали для жюри открытием, воплощением национального стиля в профессиональной художественной интерпретации, они превзошли работы всех современных художников-керамистов, стали новым словом в архитектурной керамике, эталоном эпохи модерна.

Многие изделия завода того времени находятся в собрания Третьяковской галереи, Русского музея, музее керамики «Кусково», музее-заповеднике «Абрамцево», в частных коллекциях. По словам главного собирателя врубелевской майолики, Петра Авена, в то время как почти все русское искусство вторично, майолика абрамцевского кружка – самобытна и уникальна, имеет мировое значение.

Сегодня технологическая и декоративистская база Абрамцевского кружка не забыты, они применяются в современном производстве и являются национальной гордостью.