Новости

Предлагаем вернуться в ту точку невозврата, когда неверно принятые решения и стечение фатальных обстоятельств поставили крест на дальнейшей жизни ювелирного бренда Фаберже и породили возможность для создания целой империи фальшивок.

Главный вопрос: как произошло, что права на бренд Faberge на протяжении более ста лет переходят из рук в руки и фактически не имеют никакого отношения ни к России, ни к наследникам самого ювелира? Разберемся в запутанной истории.

Дела семейные

Революцию Карл Фаберже встретил уже далеко не молодым, уставшим и мечтающим о покое человеком. События 17-го года его, как и многих других, подкосили, застали врасплох. Несмотря на головокружительный успех на рубеже веков, к этому моменту фирма подошла с некоторыми проблемами. Выручка в Европе упала из-за Первой мировой, в 1915 году было принято непростое решения о закрытии Лондонского филиала, работавшего на протяжении 12 лет.

Один из самых богатых людей страны, долларовый миллионер, понимал, что шансов спасти после прихода большевистской власти свое предприятие, имущество, себя, в конце концов, от национализации, разграбления и/или смерти совсем немного, и нужно бежать. К тому времени почти вся семья Карла Густавовича уже перебралась в Европу, в России оставались три его сына, Агафон, Евгений и Александр, которые не бросали попыток сохранить хоть что-то из того, что было создано, заработано и накоплено семьей.

Незадолго до революции Карл Фаберже решил передать управление фирмой преемнику. Выбор кандидатов был невелик. Николай постоянно находился заграницей, Александр работал в Москве, управленческий талант Евгения, очевидно, вызывал вопросы. Агафон несколькими годами ранее впал в немилость: его обвинили в растрате, а затем полностью отстранили от участия в делах фирмы (уехав из России, отец вычеркнет его из завещания). И это первый серьезный просчет Карла Густавовича, поскольку один лишь Агафон обладал той врожденной коммерческой хваткой, азартным и расчетливым умом, необходимыми для управления ювелирной империей. Единственным, кто пользовался абсолютным доверием мэтра, был директор правления товарищества «К.Фаберже» Отто Бауэр. На его имя и была составлена генеральная доверенность, дававшая безоговорочную власть. И это стало еще одной осечкой Карла Фаберже, стоившей его детям наследства.

В 1922 году Отто Бауэр сообщил в Европу, что от имущества Фаберже ничего не осталось, все экспроприировали. Семья тут же обвинила его в воровстве, и, благодаря оставшимся связям, добилась ареста, который, конечно, ничего не дал. Управляющий лишь подтвердил свои слова. А чуть позже, после смерти и Фаберже, и Бауэра один из сотрудников фирмы признался в систематических кражах, тех самых, в которых обвинялся сын Агафон.

Впоследствии именно Агафон задержится в России дольше всех. При Советах он проживет 10 лет, проводя большую часть времени то в тюрьме, то на допросах, и работая по распоряжению Троцкого в Гохране. Но чекисты постоянно будут искать в его действиях след запрятанных сокровищ Фаберже. К отъезду он подготовится основательно, и, в конечном счете, все пройдет, как по нотам.

Петроград. 1918 год

Итак, Петроград, 1918 год. Фаберже решает бежать под видом курьера, но хочет перестраховаться и совершает ряд действий, которые имеют роковое значение.

Во-первых, свой великолепный дом Карл Густавович передал в бесплатную аренду швейцарской миссии. Решение было подкреплено декретом властей о защите иностранного имущества.

Во-вторых, согласно описи в доме хранились собственные вещи семьи и драгоценности клиентов общей стоимостью более 1,6 млн. рублей золотом. Этой информацией владел, помимо самого Фаберже и сына Евгения, кассир швейцарской миссии Циммерман (это важно). Все ценные вещи были упакованы в чемоданы и помещены в бронированную комнату с немецким сейфом, самым надежным по тому времени. Несмотря на то, что имущество осталось в доме Фаберже, для дополнительной надежности он решил платить швейцарцам ежемесячно по 1% от стоимости содержимого за надзор и охрану и даже поселил в особняке швейцарского посла. Все описи и расписки сохранились, по ним и возможно отслеживать движение тех вещей на рынке.

В-третьих, после начала красного террора в 1918 году Фаберже окончательно покинул страну. А в его отсутствие швейцарский посол распорядился вынести из дома все имущество, включая чемоданы с драгоценностями из сейфа, и для сохранности поместить его в норвежском посольстве. Не сложно догадаться, что вещи и драгоценности Фаберже были украдены в течение следующих суток.

В-четвертых, ирония судьбы состоит в том, что красные, попав в особняк Фаберже, и разгромив внутри буквально все, так и не смогли вскрыть тот немецкий сейф, вещи из которого собственноручно были вынесены послом… Две недели спустя Швейцария прекратила все дипломатические отношения с Россией. Миссия и посол спокойно уехали домой.

После бегства из России Карл Фаберже составил завещание, в котором подробно описал все свое имущество, включая коллекции искусства, дома, квартиры, земли, книги, мебель и прочее. Печально, но всем этим он уже не владел, а завещание не имело никакой юридической силы.

Итак, сокровища пропали навсегда? Нет, мы регулярно видим их на рынке, но они очень быстро улетают к новым охотникам за наследием Фаберже. Семья ювелира вплоть до середины 70-х годов XX века судилась со швейцарцами, но так и не смогла отстоять своего права и доказать факт хищения. Фабрики, магазины, склады, мастерские были национализированы большевиками, имущество изъято. Европейцев и американцев накрыла волна вывезенных Фаберже и ФальШберже (Fauxberge). Одним из тех, кто наладил легальный экспорт оставшихся в стране сокровищ и наладил производство фальшивок Фаберже, стал Арманд Хаммер, большой друг СССР.

Арманд Хаммер – бизнесмен, коллекционер, торговый агент?

Отец Арманда, Юлиус Хаммер, сын выходцев из Херсона, директор собственной фармацевтической компании, фактически стал первым из «американцев», кто не побоялся налаживать торговые отношения с СССР. Он откровенно симпатизировал коммунистам и стремился протянуть руку помощи собратьям за океан. В 1921 году Хаммер отправил большую партию медикаментов и оборудования в страну советов, и этот ценнейший гуманитарный груз доверил сопровождать Арманду. В тот год двадцатитрехлетний парень заработал свой первый миллион.

Медицинская миссия была идеальным прикрытием, чтобы разведать обстановку, подготовить почву для возможного бизнеса. Неустойчивость и разруха, голод в стране с несметными сокровищами потрясли Хаммера до глубины души, и в его гениальной голове родился простой план, как заработать миллион, и не два…

Эпоха Нэпа открыла стране внешний рынок, и Арманд Хаммер получил две концессии – одну на разработку асбеста на Урале, а вторую – на ведение внешней торговли. Американца пригласили на встречу в Кремль для личной беседы с Лениным. Он быстро обзавелся нужными связями и вскоре стал главой советского представительства компании Форд. Дальше – больше. Хаммеру удалось монополизировать советский рынок, выпустив на него 38 своих компаний, в том числе фабрику по производству карандашей фирмы «Фабер». Через множественные организации прокручивались деньги коминтерна, а сам Хаммер стал важной фигурой в мировой популяризации советской революции. Все услуги советской власти он, естественно, оказывал с огромной выгодой для себя.

Московский офис молодого бизнесмена располагался в особняке Фаберже на Кузнецком мосту. В этой точке многое сходится. За годы, проведенные в России, Хаммер за бесценок скупал антиквариат, коим был наполнен российский рынок. Но ведь что было от него толку, если страна голодала… Когда американец, коллекционер и торговец предметами старин Эмери Сахо в 1928 году попал к Арманду в гости, то был глубоко потрясен обилием и качеством окружавших его роскошных вещей. План родился молниеносно. Совместными усилиями, будущие подельники решили «коллекционировать» и продавать искусство за рубежом. Опять же стечение обстоятельств, а еще «должок» А.И. Микояна позволили паре предпринимателей легко обойти бюрократические препоны и наладить регулярный экспорт сокровищ Российской империи в США. В советскую казну деньги за их продажу поступали вплоть до середины XX века.

Российские сокровища в США

Первый американский аукцион, состоявшийся в 1931 году, не принес существенной прибыли. На дворе бушевала Великая Депрессия, желающих раскошеливаться на предметы русской роскоши было немного. Вещи уходили, но по копеечным ценам. Изначальные надежды не оправдались, и Хаммер решает продавать антиквариат через нетрадиционные рынки сбыта. Он идет в… универмаги. Пройдет не так много времени, прежде чем «коллекция» отправится в денежное турне по городам США и произведет фурор. Хаммер будет устраивать выставки-продажи, не скупясь на рекламу, весь доступный маркетинг и шумиху в СМИ.

Предпринимательский талант Хаммера не подвел его. Он сформировал неповторимый романтический флер вокруг вещей с императорским провенансом, и предметы с маркировкой Фаберже начали будоражить умы не только миллионеров, но и простых обывателей. Конечно, далеко не все вещи происходили из императорской семьи. Но об этом Хаммер умалчивал.

А еще он до старости молчал о том, что на протяжении многих лет фактически являлся советским торговым представителем в США. По его легенде, работая в России, он «заболел» собирательством, а все вещи, выставленные на продажах, аукционах и выставках – его собственность. Это неправда. Коллекция, которой «владел» Хаммер, регулярно реквизировалась советскими властями, которые были чрезвычайно заинтересованы в продаже антиквариата в США. Американец организовывал сбыт, стимулировал спрос и получал от каждой сделки фиксированный процент. Основные деньги поступали на счета акционерного общество «Амторг», ставшего посредником в организации обмена советских товаров на американские.

Первая партия антиквариата пребывала в США из России на протяжении 1930-х годов. На русском искусстве Арманд Хаммер с братом развернули полномасштабный бизнес. В 1935 они провели выставку-продажу «150 лет русской живописи», в 1937 – выставку икон, которые якобы поступили из некоей частной московской коллекции. В 1939 была организована экспозиция «Челлини севера», состоявшая исключительно из изделий фирмы Фаберже (350 предметов). Король Египта выкупил пасхальных яиц, часов, резных фигурок и прочих мелочей на космические по тем временам $2 млн.

Хаммеры были не единственными покупателями и продавцами (торговыми агентами?) драгоценностей Фаберже. Лондонская галерея Wartski, один из самых авторитетных дилеров настоящего Фаберже, также напрямую закупала антиквариат у Советских властей. В Москву лично приезжал Эммануил Сноумен, владелец салона. Звездный час случился в 1927 году, когда партнер Wartski после удачной встречи с советским представителем привез в Лондон чемодан, набитый ювелирными изделиями.

Бизнес на подлинниках и подделках

Имея на руках множество документов и чертежей, составленных самим Фаберже и его мастерами, а также клейма и копии шрифтов, Хаммеры наладили поточное производство яиц и камнерезных фигурок. Им удалось отыскать бывших сотрудников фирмы и устроить их у себя. Агентурная сеть Хаммеров работала на славу: новодел мастерски выдавался в лучшем случае за оригинальные копии, а чаще всего – за подлинники. Бизнес приносил колоссальные доходы. Но не только Хаммеры снабжали рынок первоклассными Fauxberge, таких авантюристов в одном только Нью-Йорке было немало.

Проще всего подделывать камнерезную пластику, для этого нужно лишь подобрать материал из правильного месторождения. Сложные вещи, особенно с механизмами, имитировать не брались. Редко подделывали и вещицы с гильоше-эмалью и замысловатые ювелирные украшения, т.к. даже тогда многие из них были известны и фигурировали в каталогах.

Даже сегодня порядка 10% предметов Фаберже, мелькающих на рынке, — фальшивки. Или полуфальшивки. Это когда из нескольких оригинальных, но испорченных предметов создается один. Главные страны-поставщики Фальшберже – США, Россия, Украина и Греция.

И тогда, и сейчас существует принципиальная разница между подделками, вещами, стилизованными под Фаберже, и оригинальными копиями. Путаница, которая регулярно возникает в этой связи, подтолкнула коллекционеров к ведению каталогов подделок.

А был ли бренд?!

Так почему же мы начали с того, что именитый российский бренд не имеет никакого отношения ни к России, ни к потомкам Фаберже? Дело в том, что Карл Фаберже, работая на собственном предприятии, и используя собственное имя, так и не подал документов на регистрацию товарного знака. И фактически бренд Fabergé и фамилия Фаберже ничего общего не имели.

Компания Fabergé Inc впервые была зарегистрирована в Испании другом Арманда Хаммера, бизнесменом Самуэлем Рубиным. Основным профилем фирмы были экспорт оливкового масла и мыла. Во время гражданской войны, разразившейся в Испании, Рубин основал новую компанию с тем же названием, для производства парфюмерии.

В это же время братья Евгений и Александр Фаберже, проживая в Париже, решили восстановить семейное дело и основали компанию Fabergé & Cie. Чтобы заниматься реставрацией старых вещей и созданием новых по уже существующим эскизам, они открыли мастерскую, куда пригласили часть своих же бывших мастеров.

В 1945 году семья Фаберже узнала об испанском бренде и подала в суд на Рубина. Тогда-то и всплыла правда о том, что бренда Фаберже никогда ранее не существовало. Рубин к тому времени уже зарегистрировал Fabergé в США. В течение шести лет дело рассматривалось в суде, и в конечном итоге, потомки ювелира ничего не добились. Рубин выплатил семье $25 000, за ним осталось право использовать Fabergé в широчайшем товарном диапазоне.

Как Вексельберг и африканец «Фаберже» не поделили

Бренд долго ходил по рукам, пока его не выкупил гигант Unilever с целью организовать продажу ювелирных изделий, рассчитанных на широкого потребителя. Но, к счастью, бизнес не пошел, и после нескольких попыток, загнулся.

Российский миллиардер Виктор Вексельберг, оценив ситуацию, справедливо решил, что настало время вернуть исторический ювелирный бренд на родину и вдохнуть в него новую жизнь. Но снова не повезло, т.к. интересы Вексельберга столкнулись с интересами его партнера.

Предполагалось, что новый актив после сделки с Unilever войдет в состав инвестиционного фонда Pallinghurst Resources, который находился под контролем компанией «Ренова» и африканским предпринимателем Брайаном Гилбертсоном, одним из владельцев крупнейшей в мире компании по добыче изумрудов, рубинов и аметистов в Мозамбике и Замбии. Вместе с партнерами Гилбертсон договорился о покупке Unilever Lever Fabergé за $36 млн. В конце 2006 года компания Project Egg Ltd, специально созданная для совершения сделки, приобрела портфель товарных знаков Fabergé. Без участия и одобрения Вексельберга новая структура вошла в состав компании Гилбертсона. Россиянину было предложено стать инвестором проекта.

Год спустя Pallinghurst Resources выпустила заявление о готовности инвесторов вложить порядка $450 млн в разработку цветных камней для производства предметов роскоши под брендом Fabergé. Вексельберг фигурировал в списке инвесторов, но обмана бывшему партнеру так и не простил, из-за чего начались судебные тяжбы. К 2012 году Гилбертсон открыл сеть магазинов Нью-Йорке, Женеве, Лондоне, Гонконге. В том же году через свою портфельную компанию Gemfield он выкупил Fabergé Limited за $90 млн. На этом судебный процесс завершился.

Сегодня магазины с вывеской Fabergé имеют более двадцати стран присутствия. К сожалению, никакого отношения к главному русскому ювелиру, корпорация не имеет, а лишь использует имя, которое до сих пор имеет огромный вес. Никто не знает, как все сложится, но ни от чего не стоит зарекаться, ведь, возможно, Fabergé для нас утерян не навсегда.