Новости

Как много в мире говорят о русском авангарде, его творцах и идеологах, и как мало о тех, кто помогал ему пробиваться сквозь неприятие и скептицизм. В том числе о тех хрупких женщинах, чье художественное чутье и вера в силу современного русского искусства, дали мощный творческий импульс целой плеяде художников.

Так случилось, что в Российской Империи именно женщинам, Надежде Добычиной, Клавдии Михайловой, Кларе Лемерсье, была отведена роль новаторов: первооткрывательниц независимых галерей, блестящих организаторов и просветителей. Они «открыли» Малевича и Шагала, без колебаний показывали Гончарову и Ларионова, невзирая на едкую критику.

Первые русские галереи

До начала 1910-х годов выставки устраивались в залах Академии или училищ, на территории некоторых музеев, а также в неприспособленных казенных и торговых помещениях. Художественная жизнь бурлила, переваливаясь через край, и старые форматы выставочных площадок уже не соответствовали требованиям современной творческой среды.

Так, в конце 1900-х, в ответ на запрос общества, одна за другой открываются частные галереи, устроенные по европейскому образцу. Они соответствующим образом оборудованы технически (помещения для хранения экспонатов, уборные, гардеробные), много внимания уделено свету, развеске, композиционным и концептуальным решениям внутри пространства. Выставки сопровождаются лекциями, творческими встречами, другими смелыми интерактивными взаимодействиями с посетителями, печатными каталогами, рекламой. Но, главное, независимые художественные салоны предоставляют молодым авторам возможность выставиться и презентовать себя публике.

Женская рука уже давно наводила порядок в художественной среде. Вспомним княгиню Тенишеву, Елизавету Григорьевну Мамонтову, а вместе с ней Елену Поленову, Марию Якунчикову – женщин, которые на рубеже столетий занимались возрождением народных промыслов. Что важно, делали это ради идеи, на деньги (в случае Тенишевой и Мамонтовой) своих мужей. Галереи наших героинь изначально задумывались как коммерческие предприятия, выступающие посредниками между художниками и публикой, и устраивались по образу и подобию парижских салонов.

Несмотря на очевидную актуальность и востребованность нового формата, в адрес их владелиц летели обвинения совершенно разного толка. Клару Лемерсье (небезосновательно) упрекали в чрезмерном потакании общественным вкусам и излишней меркантильности, Михайлову и Добычину – в откровенных симпатиях к радикальному современному искусству. Женщины, хоть и часто работали с одними и теми же художниками, не конкурировали, а, скорее, негласно поддерживали друг друга в достижении общей для всех цели.

«Галерея Лемерсье». 1909-1918

Первая частная галерея, «Галерея Лемерсье», открылась в Москве в 1909 году, на Петровке, в Салтыковском переулке. Собственником ее был Карл Лемерсье, бельгиец, компаньон господина И.О. Аванцо, которому принадлежал расположенный по соседству магазин художественных принадлежностей. После смерти Аванцо магазин полностью перешел во владение Лемерсье.

Галерейное предприятие носило исключительно коммерческий характер, а объединение с известным на всю Москву магазином, лишь подчеркнуло ориентированность его хозяев на финансовую выгоду. Москва с радостным и сладостным предвкушением встретила новость об открытии галереи; город изнемогал без выставочных пространств для периодических экспозиций. Галерея располагала несколькими залами, гардеробной, уборными, а также обеспечивала полное сопровождение мероприятий: предоставляла персонал и рекламные площади, осуществляла уборку помещений и прочую поддержку организаторов и участников выставок. Единственное, что раздражало – отсутствие естественного верхнего освещения.

В 1910-1911 годах начались продажи абонементов на посещение выставок, которых обычно набиралось по 4-5 за сезон. Несмотря на чрезмерную салонность и ориентированность на коммерческое искусство, галерея двигалась в направлении популяризации современного искусства, однако откровенной поддержки радикальным течениям не оказывала.

В 1912 году умер Карл Лемерсье, и галерею возглавила его жена Клара. Сведений о ней сохранилось не так уж много. В это время ее описывали как приветливую, молодую на лицо женщину, полностью седую, несмотря на 40-ка летний возраст. Она приложила немало усилий, чтобы поднять престиж галереи, и, в целом, у нее это получилось. Помимо организации выставок-продаж, Лемерсье брала на комиссию отдельные произведения, и даже целые коллекции.

Что делала Клара Лемерсье?

Клара Лемерсье сделала выставки-продажи произведений искусства регулярными. Москва и Петербург в 1912 году просто захлебывались в ярчайших выставочных проектах: «Сто лет французской живописи» журнала «Апполон», выставка «Бубнового валета» с демонстрацией произведений актуальных европейских мастеров, «Ослиный хвост» Ларионова, показы объединения «Союз молодежи».

Независимым галереям также приходилось держать руку на пульсе. В 1913 году прошли выставки акварелей с участием работ К. Петрова-Водкина, Н. Ульянова и других, а также европейской графики. Вишенкой на торте стала выставка Игнасио Суолаги, невероятно популярного в те годы испанского художника. Его, кстати, усердно коллекционировали москвичи, среди прочих был и Михаил Рябушинский.

Лемерсье, конечно, более других своих коллег, была человеком с деловой хваткой. К сотрудничеству она стремилась привлечь авторитетных критиков и популярных художников как в качестве арт-консультантов, так и в качестве устроителей выставок. Активные переговоры вела с иностранными авторами и отечественными художественными объединениями, предлагая свои залы для долгосрочной сдачи, либо аренды на регулярной основе. С этой целью даже сделала пристройку к основному зданию, где проблем с естественным верхним освещением уже не возникало.

Знаковые выставки

В конце 1915 года в «Галерее Лемерсье» прошла выставка современного декоративного искусства «Вышивки и ковры по эскизам художников», имевшая успех. Выставка получилась в основном женская, в ней приняли участие яркие авангардистки. Экспонировалось 40 изделий, выполненных по эскизам Экстер, вышивки Богуславской, текстиль по эскизам Прибыльской, Давыдовой, Генке-Меллер. Разбавили женские произведения сумочки от Георгия Якулова, эскизы вышивок для шарфов от Казимира Малевича. Выполнили тончайшую работу искусницы из вышивальной мастерской Наталии Давыдовой «Вербовка». Спустя два года, в декабре 1917, была организована вторая выставка современного декоративного искусства, которая привлекла еще больше авторов. Показано было более 400 работ по эскизам И.А. Пуни, А.А. Экстер, К.Л. Богуславской, Г.Б. Якулова, К.С. Малевича.

В 1916 году Лемерсье устроила масштабную выставку латышских авторов. Часть заработанных средств устроительница направила на поддержку семей латышских беженцев. А осенью того же года провела «Выставку произведений русских, финских и иностранных художников». Организаторами выступили критик Эттингер и художник Нивинский. Показывали офорты Алексея Кравченко, Френка Бренгвина, Игнатия Нивинского, Теофиля Стейнлена, Андерса Цорна, Вадима Фалилеева и многих других.

Весной 1917 года в Москве прогремела «Вторая выставка художников-евреев» (первая прошла в годом ранее у Добычиной). Курировал событие художник Лисицкий, по совместительству секретарь Московского отделения Еврейского общества поощрения художников. Он же взял на себя оформление каталога, а также экспонировался вместе с представителями еврейской ветви русского авангарда Натаном Альтманом, Марком Шагалом, Робертом Фальком, Борисом Анисфельдом, Абрамом Маневичем и многими другими.

С приходом новой власти «Галерея Лемерсье» была национализирована. А в конце 1920-х погибла и ее хозяйка при противоречивых трагических обстоятельствах.

Художественный салон Клавдии Михайловой. 1912-1917

Как так вышло, что сразу же после открытия, салон Клавдии Михайловой превратился в выставочную площадку номер один в Москве, несмотря на то, что «Галерея Лемерсье» активно работала уже несколько лет? Все решил тот самый верхний свет, по которому горевали московские экспоненты. У Михайловой его было в избытке. Помещение, которое художница по образованию и призванию, выбрала для организации собственной галереи, находилось в Столешниковом переулке и полностью занимало второй этаж с великолепными мансардными окнами. Раньше здесь находилась оранжерея, и многое из того, что было полезно обитавшим там растениям, оказалось еще более полезным для произведений искусства.

Итак, Клавдия Михайлова, бывшая гимназистка и выпускница МУЖВиЗ, жена художника Ивана Ивановича Михайлова, в 37 лет получает наследство от отца, купца 2-ой гильдии, и полученные средства направляет на организацию независимого художественного салона. Себя же отныне и всецело посвящает выставочной деятельности. В качестве слогана выбирает известную фразу на латыни «Vita brevis, ars longa» (дословно: жизнь коротка, искусство вечно), а арендованное помещение использует «для устройства выставок картин и художественной промышленности, а также для распродажи художественных коллекций и для сдачи от себя помещений различным обществам и отдельным лицам для таковых же целей».

Именно Михайловой, пожалуй, принадлежит создание того самого формата частной галереи, который существует сегодня. Помимо выставок здесь велась активная просветительская работа: самые уважаемые критики и историки искусства регулярно выступали с лекциями, тематика которых охватывала исторический пласт от Джотто до Гогена, здесь говорили о значимых фигурах в отечественной и французской живописи, о средневековье и современной промышленности.

Михайлова привлекала к работе над выставками кураторов. Ее любимчиком был Михаил Ларионов, с которым она, уже после его эмиграции, состояла в доверительной переписке. Имея крепкие связи в разных кругах, многим художникам помогала покинуть Россию, переправляла за рубеж, в самые сложные и опасные годы, оставленные в СССР картины. Сотрудничала также с Константином Кондауровым и Яковом Тугенхольдом.

Выставки в Салоне Клавдии Михайловой

Первыми выставками Художественного салона Михайловой стали персональные экспозиции Василия Денисова и Михаила Врубеля, обе получили благоприятные отзывы. Посмертной выставкой Серова Михайлова буквально утерла нос Академии, открывшей аналогичную экспозицию ранее. И дело, конечно, не только в том самом пресловутом верхнем свете. Выставка получилась объемная и глубокая, показывали не только наиболее значимые работы мастера, но и эскизы, и наброски. Камерная и с технической точки зрения, более продуманная обстановка, довершила общее благоприятное впечатление. Но главное преимущество состояло ее в том, что часть выручки была немедленно направлена на поддержку семьи художника. Подобный жест вызвал восхищение и одобрение публики, подняв престиж галереи.

Прорывной для салона стала выставка «Современное искусство», стартовавшая аккурат 1 января 1913 года. На площадке Михайловой разместилось 220 работ зарубежных авторов: набидов и фовистов (Матисс, Ван Донген, Марке), кубистов в лице Леже и Матисса. Впервые в России демонстрировались полотна испанца Хуана Гриса и француза Рауля Дюфи. Только в первые два дня экспозицию осмотрели 2000 человек. Вторая подобная выставка прошла в конце того же года. Газеты шумели, и, что закономерно, недобро.

В марте 1913 года Михайлова провела «левую» выставку с говорящим названием «Мишень». Публика была в недоумении. Абрам Эфрос лишь разводил руками: «Нарочитое эстетическое озорство и дебош».

Но самым скандальным событием, несомненно, стала «Выставка картин Наталии Гончаровой. 1900-1913». Рискованное предприятие оправдало ожидания. Несмотря на скандальную репутацию художницы, критики тепло встретили экспозицию. Не было ни одной газеты, пропустившей это событие. Даже Александр Бенуа, не щадивший Гончарову критикой, отозвался о выставке благожелательно: «Меня эти картины по-прежнему смущают, но я уже чувствую, что они находятся в пределах искусства… В них ясно сказывается большая художественная сила, властная и подчиняющая».

Михайлова использовала своих эмиссаров, которые рыскали по Европе в поисках возможностей для проведения оригинальных, актуальных выставок. Планы были грандиозные: вставка негритянской скульптуры, показ работ Пабло Пикассо, да с таким размахом, чтобы переплюнуть собрание Сергея Щукина. Но началась война и связи с Европой были обрублены. Все замерли, надеясь, что это невероятное недоразумение быстро разрешится, и серьезные перестановки в планы вносить не потребуется. Но чем все обернулось мы прекрасно знаем.

Итак, следующая веха работы салона – выставка «1915 год». Название тоже говорящее, поскольку многие тогда надеялись, что 1915 год станет переломным, военные действия закончатся, и страна вернется к привычной жизни. Михайлова сконцентрировалась на внутреннем рынке, и собрала на своей площадке все, что было нового из Москвы и Петербурга. Организацией занимался Кандауров. Снова критика была беспощадна. Поразил гостей перфоманс с настоящими дохлыми мышами, художники, распевающие частушки под аккомпанемент сковородок. Чего только не было здесь. Но одно точно – здесь было представлено самое важное, что было в русском искусстве в 1915 году: ковер Кончаловского, фрукты Машкова, пейзажи Фалька, натюрморты Куприна; работы Шагала (кстати, вот в этот раз его не ругали), Латри, Ходасевич, Альтмана и многих других.

В последние два года войны салон не прекращал своей работы, проводил выставки и лекции. В марте 1918 года от Михайловой поступил последний взнос за аренду помещения. Вскоре Художественный салон отошел в управление Наркомпроса. Клавдия Михайловна, остававшаяся при салоне, в конце 19120-х годов отошла от дел в виду болезни, приведшей к ампутации ноги. Она продолжала работать как художник, консультант, вела переписки с друзьями-художниками, кто покинул страну.

«Художественное бюро Н.Е. Добычиной». 1911-1919

Надежда Добычина – пожалуй, наиболее знакома современному ценителю искусства. Не так давно Музей русского импрессионизма посвятил ее бюро полномасштабную вставку, а искусствовед Ольга Муромцева выпустила монографию «Мир искусства Надежды Добычиной».

В отличие от московских коллег ее детище не сразу оформилось в специализированный салон: работы художников некоторое время вставлялись в собственной квартире, быстро ставшей местом притяжения для молодых авторов.

Надежда Добычина (настоящее имя – Гинда-Нека Фишман) родилась в Орле, в еврейской семье 28 октября 1884 года. Чтобы получить образование в Петербурге, была вынуждена, из-за постыдных гонений на евреев, сменить имя. В 1905 году вышла замуж за дворянина Петра Добычина, который ради брака перешел из православия в лютеранство.

Молодая и перспективная, Надежда училась на двухгодичных курсах воспитательниц и руководительниц физического образования Петра Лесгафта на биологическом факультете. Здесь произошло роковое знакомство с врачом Николаем Кульбиным, который по совместительству оказался художником – любителем и организатором художественных выставок. Именно он подпитывал все нарастающий интерес девушки к искусству, знакомя со своими друзьями-авангардистами и периодически подключая ее к работе над выставочными проектам. Так, в 1909 году была проведена выставка «Импрессионисты», а в 1910 – «Треугольник»: Кульбин организовывал, а Добычина ему ассистировала. Мероприятия проходили в случайных помещениях, совершенно неподходящих для демонстрации произведений искусства. Досадная ситуация ярко подсветила назревшую потребность столицы в выставочных пространствах нового образца.

Добро пожаловать в Бюро!

Итак, в 1911 году, ровно в день своего рождения «Бюро Надежды Добычиной» открыло свои двери. Сперва – в собственной квартире, поскольку денег на другое помещение в семье не было. Вскоре, однако, на Петра Добычина обрушилось наследство, которое и было направлено на развитие галерейного дела жены. В 1913 году галерея переместилась в специально арендованную квартиру на набережной Мойки, где находилась пополняемая «Постоянная выставка современного искусства». В 1914 году денег хватило на съем шести просторных комнат в доме Адомини. Работа кипела.

Добычина хотела, чтобы ее бюро осуществляло «живое посредничество между художниками и публикой по продаже произведений искусства и исполнению всевозможных художественных работ, как-то: картины, декорации, костюмы, предметы прикладного искусства, художественное устройство квартирной обстановки и пр.; оказание содействия по выбору и постановке театральных пьес, устройству концертов, оперных спектаклей, музыкально-литературных вечеров и т. п.; сообщение справок по различным вопросам искусства и т. п. сведений».

За 7 лет, что работало бюро (вы только задумайтесь, ВСЕГО 7 лет, а какой след в истории), было проведено более 30-ти вставок, многие из которых стали переломными для современного русского искусства. Экспонентами стали более 300 авторов совершенно разных направлений: от мира искусства до самых радикальных форм футуризма. Деятельность бюро носила коммерческий характер, к каждой выставке заказывалась реклама, издавались печатные каталоги, вход был платным. Но при ближайшем рассмотрении, конечно, становилось понятно, что более всего руководила Добычиной и ее бюро прекрасная Идея.

Добычина сдавала свою галерею в аренду под выставки различных художественных объединений, так и самостоятельно курировала проекты. Помимо выставок здесь устраивали театрализованные представления, творческие вечера, литературные встречи, лекции. В этих комнатах дал один из своих первых концертов молодой, неизвестный еще широкой публике, музыкант Сергей Прокофьев.

Выставки

Скандалом обернулась персональная выставка Наталии Гончаровой в марте 1914 года. Годом ранее экспозиция была представлена на суд московской публики в салоне Михайловой, после чего в существенно урезанном виде приехала в столицу. Петербуржцы обвинили Гончарову в кощунстве, оскорблении чувств верующих. Картины по требованию некоторых лиц были сняты, но спустя несколько дней вернулись на свое законное место. Духовенство не усмотрело ничего, что бы порочило веру и религиозные догматы. Итак, бюро получило законную порцию внимания, и выставка активно посещалась.

Весной 1915 года открылась «Выставка картин левых течений», ее организовала сама Надежда Добычина. Она показала Давида Бурлюка, Валентину Ходасевич, Натана Альтмана, Ксению Богуславскую, Ольгу Розанову, Мартироса Сарьяна, Роберта Фалька, Надежду Удальцову. Всего 122 работы и 27 авторов. Выставку разгромили критики, что, конечно, не умаляет ее значимости. Добычина талантливо собрала под одной крышей весь цвет русского авангарда.

«Последняя футуристическая выставка картин «0,10» (ноль-десять)» (самая масштабная презентация русского авангарда в Петербурге) открылась у Добычиной в декабре 1915 года, и так же была окутана пеленой скандала и неодобрения. Организацией мероприятия занимались Иван Пуни и Ксения Богуславская, отбор участников и работ вел сам Малевич. Выставка задумывалась как мощное выступление самых радикальных сил авангарда. К открытию Малевич отпечатал листовки и брошюру, там же впервые озвучил принципы беспредметного искусства, обозначенного им новым термином «супрематизм», впервые показал публике свой «Черный квадрат».

Явного единства внутри обозначенной группы художников не существовало. И по предположениям искусствоведов (тут важно подчеркнуть, что подготовка к мероприятию проходила в режиме секретности, и не так много документов сохранилось) экспозиция размещалась в четырех залах. В первом расположился Натан Альтман и, так называемые, «умеренные примкнувшие», два зала заняли супрематисты (Богуславская, Клюн, Малевич, Пуни и др.), последний зал отводился москвичам (Попова, Татлин, Удальцова и др.).

Оформление экспозиции было тонко продумано и отражало концептуализм представленных произведений. Контррельефы Татлина расположили на фоне белой бумаги, картины развесили под разными углами и на разной высоте, что само по себе уже тянуло на супрематическую композицию. Все это было ярким новаторством и общественным вызовом.

Две выставки современной русской живописи (апрель 1916, ноябрь 1916-январь 1917) принесли бюро наибольший успех. Первая стала полноценным дебютом Марка Шагала, который представил в отдельном зале свою Витебскую серию. Компанию ему составили Илья Машков, Петр Кончаловский, Валентина Ходасевич, Натан Альтман, Аристарх Лентулов и другие. Критика не щадила молодого Шагала. «Ряд сплошных нелепостей», — так писали о его полотнах. После показа в Петербурге выставка отправилась в Хельсинки. Осенью показ повторили, но уже в расширенном составе. Так, отдельную комнату выделили под 24 полотна Василия Кандинского, что стало его первым большим показом.

Война перетасовала все карты, многие из запланированных выставок зарубежных художников (например, Пабло Пикассо) не состоялись, но, несмотря на это, в течение всех лет бюро активно показывало русское искусство, прокладывая путь еще совсем молодым, но таким революционно мыслящим, авторам. Зимой 1919 года бюро прекратило свое существование. Надежда Добычина остаток жизни посвятила работе в сфере культуры и искусства, проводила выставки и просветительские мероприятия.

Вот они, героини, которые чаще всего оставались за кадром. Но их вклад в развитие и популяризацию русского искусства начала XX века умалить невозможно.